Мужчины, деньги и любовь - Страница 24

— Зачем? Уикэнд окончен. Разве ты не понимаешь?

Сказав эти слова, она словно вонзила нож в свое сердце.

— Но я не прочь, чтобы оркестр поиграл еще немного, — как бы в тон ей ответил Алвеш.

Да, он без сожаления использовал нож. Для него существовал секс и больше ничего. Все, что он хотел, это получить на время развлечение, теперь уже у себя дома. Плюс уверенность в том, что она не разболтает ничего прессе.

Таким он и стоял перед ней. Аккуратным, уверенным в себе, сексуально привлекательным. Почемуто захотелось закричать и вцепиться в него ногтями.

Но она не сделала этого. Просто молча повернулась к нему спиной и направилась к двери.

— Но ты так же хочешь меня, как и я тебя…

И лучшего предложения у меня нет, — в очередной раз предупредил он.

Кэрол повернулась к нему.

— Думаешь, это имеет для меня хоть какоето значение?

— Я хочу тебя в своей постели, — сурово сказал Алвеш. Его глаза превратились в куски черного льда.

Кэрол рассмеялась.

— Уверена, мне легко найдется прекрасная замена!

— А что, если ты беременна?

Кэрол побледнела, но всетаки нашла в себе силы взглянуть ему в глаза.

— Вряд ли. Это было неудачное время, — сказала она.

— Тогда заботься о себе сама!

Он вышел из комнаты и исчез в темном коридоре.

На ватных ногах она подошла к окну и увидела, как он садится в ожидающий его вертолет.

Такое чувство, будто ее разрезали пополам без анестезии. Но она просто не может быть влюблена в такое чудовище! Это страх заставил сконцентрировать на нем все чувства. Но теперь все позади, она должна выздоравливать и возвращаться к жизни.

— Самоуверенный негодяй, — буркнул позади нее инспектор.

Кэрол повернула голову. Инспектор взял ее под руку и повел к машине. Усевшись, он протянул ей пачку салфеток. Этот человек хорошо понимал, что с ней происходит. Оказалось, что у него четыре взрослые дочери. К тому же он гдето видел ее картины.

Услышав все это, Кэрол уже не могла сдерживать слезы. Они хлынули потоком, и она еле успевала вытирать их салфетками, думая, каким добрым и умным человеком оказался этот пожилой полицейский. В отличие от той высокомерной свиньи, с которой она так глупо улеглась в постель.

Они долго ехали до загородного домика Энн, ее подруги. Там Кэрол всегда чувствовала себя спокойно и знала, что Энн никогда не будет болтать лишнего. Знала она также, где хранятся запасные ключи от домика — под второй ступенькой крыльца.

— Давай, я останусь с тобой, пока подруга не вернется, — предложил полицейский.

— Я хочу побыть одна.

Он внимательно посмотрел на нее и вздохнул.

— А если он спросит, где ты?..

— Нет! — прервала Кэрол с яростью.

— Хорошо, буду держать тебя в курсе расследования, — закончил он и очень неохотно оставил ее в пустом доме.

Энн вернется, конечно, не раньше полуночи. Каждый вечер она обычно проводила в художественной студии. Наверняка проторчит там и сегодня до поздней ночи. Энн была на несколько лет старше Кэрол, любила писать маслом большие композиции с цветами и шутила, что клиенты будут расслабляться, любуясь ее творениями. Однако лишь в редких случаях подписывала их.

Прошло уже несколько лет с тех пор, как Гарри Эванс, увидев в доме у деда рисунки Кэрол, привел ее в студию. Она тогда еще не окончила школу, была самой младшей в группе и не имела никакого художественного образования. Но уже в первую встречу их наставник был поражен, как он сказал, ее «диким талантом». И дед и Гарри тогда были больше озабочены, нежели довольны такой оценкой, но единодушно решили, что ей надо учиться.

Зазвонил телефон. Кэрол подошла и услышала в трубке голос Гарри.

— Я очень забеспокоился, когда пришли эти два шумных копа и рассказали, что случилось с тобой, — гневно начал он, вызвав улыбку Кэрол. — И уж совсем был не рад этим невыносимым репортерам.

— Я останусь здесь, пока все не утрясется. В ресторан позвоню и скажу, что больна.

— Надеюсь, ты не повредила руки?

— Нет, только сердце.

— Не понял.

— Неважно. Я тебе позвоню.

— Разговоры стоят дорого, — недовольно пробурчал он. — Почта тоже дорога, но все же дешевле разговоров.

Кэрол положила трубку и расхохоталась. Смеялась до тех пор, пока смех не перешел в рыдания. Чтобы их прекратить, она потянулась к альбому Энн, открыла его и принялась рисовать, хотя все расплывалось перед глазами. Механически она набрасывала знакомые черты и, только поняв, чей это портрет, в ужасе остановилась. С листа на нее смотрел Алвеш.

Отшвырнув альбом, она разрыдалась еще сильнее. Что с ней происходит? В конце концов, всего неделю назад она знать не знала о его существовании. И никогда не допускала и мысли, что может влюбиться в какогото богатого сноба.

— Чувствую себя идиотом… Абсолютным идиотом! — Стив как заведенный ходил из угла в угол. — Все мои друзья только и спрашивают, а я ничего не знаю. Что же произошло с вами в том злосчастном контейнере? Имею я наконец право знать?

— Наверное, я тоже имею право знать, кто был с тобой, когда ты не пришел на мой день рождения?

Проговорив это, она тут же пожалела. Стив был очень красивым, но обладал удивительной способностью краснеть, что всегда выдавало его. Сейчас он стал похож на вареного рака.

— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь. Я работал всю ночь.

Он так неумело лгал, что она разозлилась. С какой стати он вдруг почувствовал себя ее хозяином? Почему вообще этот врунишка будто приклеился к ней как раз тогда, когда она уже почти забыла о нем. Вот Алвеш и не думает разыскивать ее. Он исчез с ее горизонта так же быстро, как и появился.